Письма с фронта

Всё так же лопались в небе огни, всё так же гремела... глухо и далеко ухали взрывы, только прибавилось зарево где-то в стороне Красной Пресни, да множество прожекторных белых полос металось по побелевшему небу. Никому не сиделось в щелях, люди толпились у ворот, переговаривались, перебегали. Изредка визжали осколки. И вот в скрещении прожекторных лучей в немыслимой высоте возникли три совсем маленьких самолёта. Это было так странно, так дико, так непонятно, так отвратительно — над Москвой три немецких самолёта. И они не падают в пламени, не разваливаются на куски… они, как заколдованные, идут медленно, нетронуто, как у себя дома. И ни прожекторы, ни рвущиеся неисчислимо снаряды — никто не в силах сломать этот полёт. Никто и ничто.

Здравствуйте, Анна Васильевна (прошу прощения, если неправильно называю вас по имени и отчеству).

Вы не ожидали этого письма, и я очень и очень извиняюсь, что не написал вам ранее. Это письмо не принесёт вам радости, но всё же не будет безынтересным. Вы, вероятно, уже получили извещение о гибели вашего мужа на фронте, в летних наступательных боях, в этом письме я постараюсь изложить, как всё это произошло, так как всё было на моих глазах.

Ваш муж, Камбулов Степан Иванович, в звании лейтенанта командовал 8-й стрелковой ротой 3-го мотострелкового бат-на, 52-й механизированной бригадой. В этой же роте я был парторгом, так что мы очень близко знали друг друга. 14 июля 1943 года наша часть выехала из лагерей, чтобы принять участие в наступлении нашей армии под Орлом. 20 июля в 30 км от Орла наша рота шла в авангарде бригады. Машина, в которой ехали командир батальона, командир 8-й роты, ваш муж, я, как парторг роты, командир пулемётного взвода и пулемётный взвод в полном составе. Командир б-на и ваш муж находились в кабине вместе с шофёром (неразборчиво) ком. батальона и вашего мужа стояли на подножках, я, ком. пулем. взвода и пулемётчики находились в кузове. За нашей машиной шли остальные машины нашей роты, а за ними весь батальон. Дело было в 11 часов дня. Когда с пригорочка мы заметили в лощине на дороге немецкого мотоциклиста и открыли по нему огонь из пулемётов, мотоциклист начал удирать, и мы погнали за ним на предельной скорости, и, выскочив из лощины на следующий пригорочек, налетели на немецкую миномётную батарею. Немцы нас обстреляли прямым попаданием. Мина сорвала капот нашей машины, машина загорелась. Были ранены пять человек пулемётчиков (неразборчиво) вашего мужа и командир пулемётного взвода, у которого был перелом обеих ног. Ваш муж был убит. Осколок мины, в два пальца толщиной, прошёл в голову, чуть повыше правого уха. Не хотелось расставаться ему с жизнью, он был без сознания, но умирал трудно. Когда развернулась наша рота для наступления, я пошёл в расположении первого взвода. Прошёл метров 50 и был ранен осколком мины в ногу и грудь. Это было получасом позже. Я лежал во ржи раненый, на меня наткнулся командир б-на, послал тут же за машиной. Машина забрала раненых и тело вашего мужа, отвезли в укрытие, положит яр. Командир пулем. взвода умер в машине, и здесь же, в Яру, похороним Камбулова и Крендесарука. Ваш муж очень хороший человек, замечательный командир, организатор, преданный родине, и был хороший, как человек. Часто вспоминал семью, показывал фотографические карточки детишек.

Потеря для вас тяжела, невозвратимая, но не надо отчаиваться. Вы должны гордиться, что ваш муж погиб честно, в открытом бою с немецкими захватчиками. Он погиб за вашу свободу, за свободу своих детей. Воспитывайте вашего сына, это самая лучшая память о муже: сын должен быть достойным отца. После ранения я пролежал в госпитале 8 месяцев и теперь нахожусь дома. Инвалидом отечественной войны. Нога у меня не сгибается (далее непонятно).

У меня двое детей. Жена погибла в Москве, когда был в армии. Так что, очевидно, не найдётся такая семья, которая не пострадала бы от войны.

Скоро мы будем торжествовать Победу над проклятыми врагами, а это самое главное для нас, для нашей родины. Желаю вам радости и здоровья. Восторгов.

Здравствуй, дорогая Катюша!
Нахожусь на окраине г. Москвы.
Настроение хорошее. И если будет суждено погибнуть под г. Москвой, то не обидно будет, потому что будем защищать любимую столицу. Чем ближе подъезжал к Москве, тем большая ненависть появлялась к фашистам, когда видишь эвакуированных гражданских и заводы, а также эшелоны раненых. Доехали благополучно, Катюша!
Если я погибну, то сделай так, чтобы моё имя осталось в живых, т. е. свидетельство об окончании техникума, которое находится у Дуси, помести в рамку. Пока всё. Адрес сообщу.
Привет родным и всем знакомым. Желаю всего хорошего.

Будь мужественной! Пока! Ваня. 04.11.1941

Дорогие мои, отец и мать, будьте спокойны, подумайте о себе.
Меня вы, дорогие мои, не жалейте. Сегодняшняя ночь решит: буду я жить или нет. Если нет, если суждено мне умереть здесь, — у белофинской проволоки, отец мой, ведь лучше умереть хорошей смертью, о которой будут говорить и которую я отдам не бесцельно. Мама, сёстры мои, не плачьте, я отдам жизнь за счастье нашей Родины и ваше счастье, а это — смерть хорошая, за это дело можно отдать жизнь. Мама, отец, простите мне горе, которое я причинял вам, простите за всё.
Целую вас, дорогие мои, будьте счастливы. Передайте последний мой привет Тане, её детям Вале и Рае.

Привет Химе, её детям. 

15.10.43 г.

Привет!

Милая, Лёлик. Не получаю от тебя писем в течение 10 дней, что очень меня беспокоит, зная о том, что у тебя ерундовское здоровье. О себе писать нечего, всё время в походах, всё гоним и гоним немцев, знаешь, как сейчас приятно читать сводку информбюро, везде, почти на всех фронтах бьют и в хвост и в гриву немецкую нечисть. Скоро будет два года, как я тебя не видел, из них полтора года на фронте всё старею, и если суждено будет по приезду к тебе, и на лбу будет тысяча и одна морщинка, но как ни странно, нет ни одного седого волоса, а по положению должны быть, всё это, конечно, ерунда, важно увидеть тебя. Что слышно от стариков из Сатино, как они живут? Целую, твой В.

г. Сталинград, ул. Ленина, д. 5, кв. 65.

Иванченко Елене Тимофеевне.

Полевая почта 01811-Е

Иванченко В. Е.

п. Листопады, 1944
В дни предстоящих жестоких боёв за победу (перемогу — украинский язык) над кровавым фашизмом, в дни боёв за визможение ваши (вашей) дочки и моей сестры Вам высылаю своё фото.

Ваш сын

Здравствуй, многоуважаемый брат Ваня Маркович.
Разреши передать свой фронтовой чистосердечный офицерский пламенный привет и пожелать тебе наилучшего здоровья в твоей молодой жизни. В первых строках моего письма хочу сообщить о том, что я в настоящее время нахожусь жив, здоров, того и тебе желаю. Дорогой брат Ваня М., пишу письмо, но много описывать не стану, потому что нового особенного нет ничего. Но хочу всё же описать свою жизнь, нахожусь на старом месте. Хоть твоё место тебе неизвестно, но оно не интересует тебя. В общем, всё время на Ленинградском фронте. Живётся по этому времени очень хорошо. Сейчас находимся на отдыхе, одновременно учимся и применяем знания, чтобы пойти в решающий бой. (Далее непонятно) с новым кругозором военного дела (далее непонятно) от врага наверняка. Самочувствие моё очень хорошее и время есть, где культурно провести. Каждый день «кино» или концерт и другие игры: бильярды, домино, шахматы и т. д. Правда, приходится работать над собой с подчинёнными. Ваня, моя квалификация очень весёлая, пулемётчик. Командир пульроты. В общем, пока всё хорошо, дальше посмотрим. А сейчас, как ты видишь (далее неразборчиво), а для нас этого и надо, ну и кормёжка хороша. Но это всё не то… Сейчас много думаю про вас, про ваше здоровье, про вашу жизнь. Вспоминаю свою домашнюю жизнь, вспоминается 10 августа 1941 года, как я выехал из дому. Как мне сначала было трудно в армейской жизни — вдали, жизни в училище. Но как знаешь пословицу Суворова, «Больше пота в учении, меньше крови в бою». Но когда кончил свою школу, совсем не то пошло. Ваня, не могу описать того, которое накопилось за 2 с лишним года. Но недалёк тот час, когда соберёмся все за столом. Враг не тот, что был вначале, война врага исшатала на силу Красной Армии и ещё (далее не видно) один сильный удар и вот будет разбит, и победа будет за нами, и если живы будем, выпьем в честь победы. Ваня, вы читаете новости с газет, и так слышите, какие происходят на фронте. Ваня, пиши ты письмо, мне ваше письмо интереснее. Я ожидаю с нетерпением. Описывайте всё подробно. Как здоровье, какие новости, как поживаете. Но вот всё то, что я хотел описать.

Передавай всем привет. Папаше, мамаше помогай. А пока до свидания.

Письмо, написанное моей бабушке Быковой Августе Петровне 14 мая 1945 года, в честь Победы!

Письма не сохранились, но сохранилась память, о которой молчать нельзя.
Большая семья Симоновых, 11 человек.
Пишет младшая сестра Симонова Сергеева Нина Васильевна с 1937 г. рожд. Старшая сестра, уже Рыкова, Мария 1919 г. Муж Марии Рыков Николай Васильевич, в деревне работал на тракторе и на войне, только не трактористом, а танкистом. Легендарная 62-я танковая прошла и Венгрию, и Румынию, и далее писал, что мадьяры трусливые стреляли из-за угла, а мы с танка как бросим пустую банку из-под тушёнки, она гремит, так они все врассыпную. И вообще никогда не писал и не говорил, как было всё тяжело и страшно, как будто не война, а игра какая-то, как пулемётной очередью гнали немчуру, у тех только пятки сверкали, как немцы драпали и всё со смешком, и нам было смешно и радостно. Но на самом деле был трижды ранен, после госпиталя генерал армии Чуйков Василий Иванович взял его к себе личным шефом водителем. 62-я танковая была расформирована, называлась 8-я гвардейская, Рысов Николай В. – лейтенант гвардии. Однажды выйдя из машины, по ним открыли огонь, мозги сработали быстрее пули, шеф Николай набросился на генерала Чуйкова, свалил его с ног и лежал на нём, пока немного утихло. Генерал ничего, а шеф, Рыков Николай, был ранен, был уже Сталинград. Выйдя из госпиталя, разыскал новую машину, опять попали под обстрел, кричит генералу: «Прячься за меня». Генерал пригнулся, но за спину не прятался. Тогда шеф, привстав за рулём, заслонил генерала, был ранен в живот, дело было к победе, а наш бесстрашный боец в госпитале. Услышав о приближающейся победе, что войска идут к Берлину, нашёл-таки генерала! А как же победа без него, ему бы долечиться, да вернуться к детишкам, их до войны было двое, один 1939 г. рожд., другую он ещё не видел – с 1941 г. рожд. Вернувшись домой, ему лечь в больницу и долечиваться, он с осколками в животе впрягся в свой трактор, а болезнь прогрессировала, жена силком доставила его в больницу. Удаляли оставшиеся осколки, было уже загноение. Жена жаловалась, что он стал много пить. Врач сказал, что если бы он не пил, давно бы умер, водкой он промывал загноение. Скончался Рыков Николай Васильевич в 1962 году, успев после войны настрелять ещё 6 ребят + 2 до войны, сына с 39 г. рожд. нет, а дочь Рыкова Раиса Николаевна 41 г. жива. Горькая судьба досталась другой сестре. Симонова Тамара Васильевна, 1925 г. рожд. Муж её, Сизов Алексей, пропал без вести, где-то подо Ржевом. Жена, Сизова Тамара Вас., осталась беременна. Сын, Сизов Николай Алексеевич, родился в январе 1942 г. Чтоб прокормить большую семью, оставила сына у нашей матери, по призыву ушла на торфоразработку, ноги в резиновых сапогах, замёрзшая спецовка прилипала к телу, но с нашей большой семьи сняли все налоги, а впоследствии получила ревматизм рук и ног. В 50-х годах работала учётчицей на складе пос. Архангельское, Мос. обл. В то время меняли забор музея Архангельское. На тралере с завода привозили тяжёлые звенья к забору, так сестра Тамара Вас. познакомилась с водителем в военной форме по фамилии Гайдак Михаил Ефимович, украинец, оказался узником концлагеря Освенцим. Оказалось, их, подростков, на Украине немцы угоняли в Германию, ну, что было в Освенциме, всем известно. И вот перед Победой их погрузили на катер топить в море. Михаил Гайдак ухватился за какое-то бревно, и тут шёл какой-то пароход, завязался бой, то ли австрийский, но тем не менее подобрали тонущих узников. Выходили в своих госпиталях. Как вспоминал: «Нам так есть хотелось, а сначала давали понемногу. Работать не заставляли, затем выдали России, остался в Москве». Вот так судьба свела их. В 1952 г. у них родился сын Гайдак Михаил Михайлович, дали комнату в пос. Опалиха, Красногорск. От немцев получали компенсацию. В России деньгами распоряжалась Нарусова, с Ленинграда что-то Нарусова стала отправлять всё меньше, говорила жена. После смерти родителей компенсацию отменили. Сын, Гайдак Михаил Михайлович, на пенсии, семья 7 чел. Старший сын, Сизов Николай Алексеевич, семья 6 чел. Вот такая судьба сестёр военного времени. Ну а семья Симоновых после революционного времени, от 11 чел. остались 3 сестры, братьев уже нет, остались сестра 1923 г. рожд., прож. Мос. обл., Красногорск, микр. Опалиха, ул. Геологов, д. 3, к. 7 т. 84955639177. Это на всякий случай. Хочется, чтобы семья генерала Чуйкова Василия И. знала, как был любим бойцами их отец, дед, прадед. Лети, письмо, по свету, расскажи всю правду эту, как бесстрашный боец брал Берлин в подштанниках.

Архив попал к нам в семью после смерти дочери героя - Марии Безносовой, в нем более 200 писем 1941-1945 годов. Виктор ушел на фронт в первые дни войны, дома остались жена Анастасия и трое детей: Николай, Мария и новорожденный Александр. Виктор вернулся живым в июне 1945 года.

Письмо было передано в школьный музей семьёй Гундорина Константина Павловича, погибшего 29.03.1943 года

Письмо с фронта времён Великой Отечественной войны солдата своему отцу.

История одного письма……

Уже 80 лет прошло с победного окончания Великой Отечественной войны. Но жива память о тех, кто приближал этот радостный день.

О войне написано немало книг. Но письма с фронта занимают особое место. Они написаны участниками тех героических событий. Фронтовые письма понятны для любого, кто читает их. Эти слова, протянувшиеся из прошлого в будущее, нерасторжимо связали судьбы прадедов и правнуков.

Такие письма есть и в нашем музее. С одним письмом была фотография маленькой девчушки. Ребята из волонтёрского отряда «Надежда» ГБОУ ЛНР «Пролетарский УВК им. О. В. Кошевого» решили выяснить, как связаны между собой фотография и письмо.

Письма передала в школьный музей дочь Павла Митрофановича, Савоник Л. П., в прошлом педагог с 30-летним стажем. Любови Павловне было всего четыре года, когда её отец ушёл на фронт. И с первого дня был на передовой.

Писем было много, но сохранилось только два.

Побывав в гостях у дочери солдата, мы, затаив дыхание, смотрели, как Любовь Павловна снова со слезами на глазах прижимала к груди письма отца. Ведь у нас в музее хранятся оригиналы писем. Снова и снова дрожащим голосом перечитывала строки, наполненные огромной любовью к своим близким и верой в то, что они обязательно скоро встретятся.

На столике всегда стоит старенькая фотография. На ней маленькая Люба. Именно эту фотографию отправили на фронт Павлу Митрофановичу.

Павел Митрофанович не имел высоких правительственных наград, не принимал участие в переломных сражениях Великой Отечественной, но он прошёл всю войну. Любую работу, порученную командирами, солдат Дудников выполнял добросовестно: строил дороги, ковал лошадей, укреплял блиндажи. Любовь Павловна говорила, что каждый простой русский солдат приближал радостный миг Победы. И с особой гордостью она любила повторять слова, сказанные отцом, когда он вернулся, что фотографию дочурки носил у сердца и что именно она спасала его от смерти в тяжёлых боях, была его талисманом и оберегом.

Не суждено было прожить Павлу Митрофановичу долгую и счастливую жизнь: через год после возвращения он трагически погиб. Похоронен в с. Картушино Антрацитовского района.

Читая эти письма, каждый раз не перестаём удивляться, что к своей жене Катерине и доченьке Любочке солдат обращался только на Вы: «Дорогая моя жёнушка Катя, прошу Вас выслать мне справку о том, что я работал на шахте. А ещё очень прошу Вас, моя дорогая Катя, выслать свою и нашей доченьки Любы фотографию. Я буду смотреть на вас и вспоминать. Пишите, как Ваше здоровье. Как Любочка, чем занимается, какая у Вас там зима, дают ли уголь для отопления…» Дата отправления: 10 марта 1944 г.

Письмо хранила жена, затем берегла дочь и сейчас письмо находиться в краеведческом Новосильском музее.

Письмо бойца, напечатано в районной газете ответственным редактором И.Л. Яковлевым

Ей было 18. Ей и сегодня 18. Есть в непритязательном стихотворении, которое Катя Литвинова написала вместе с боевыми подружками: медсестрой Олей Полозовой и военфельдшером Марусей Абалиной и прислала своей маме такие простые слова: «Сколько жизней спасла я…» Много их, благодарных солдатских сердец осталось биться потому, что вовремя пришла на помощь медсестра Катя Литвинова, вынесла из-под пуль и огня. Только себя не уберегла. Погибла Катя, когда ей было только 18 лет. В жарких боях за станцию Лозовая, что на Украине, в Харьковской области, в феврале 1943 года. И до конца выполнила свой солдатский долг. В самые тяжкие дни она верила, что победа придёт. Об этом она писала в письмах, которые хранились родными, как самое дорогое в жизни и от которых будто слышен запах войны, когда держали их в руках. Передавая их нам, в школьный музей, сестра Кати, Мария Филипповна сказала: «Я часто читала их. Ведь это память о ней, о Кате. И о тех событиях, что никогда не забыть».