Историк рассказал про «радиоигры» советских спецслужб во время войны
Радиоигры, проведённые органами государственной безопасности СССР в ходе Великой Отечественной войны, в значительной степени свели на нет работу германской разведки против Советского Союза и стали очень большим вкладом в Победу, рассказал РИА Новости историк отечественных спецслужб, автор многочисленных статей и книг о радиоиграх Владимир Макаров.
Под радиоигрой понимается использование средств радиосвязи для дезинформации разведывательных органов противника. 75 лет назад, 5 мая 1945 года, завершилась радиоигра «Березино» — одна из наиболее знаменитых радиоигр, проведённых отечественными спецслужбами против разведки Третьего рейха. Фактически она подвела итог свыше 180 радиоигр, которые осуществили сотрудники НКВД‑НКГБ и военной контрразведки СМЕРШ в годы военного лихолетья.
Радиоигры появились в годы Первой мировой войны. Первыми, судя по всему, их применили немецкие спецслужбы в борьбе против английских диверсантов, которые забрасывались в Голландию, Бельгию и Францию, рассказал Макаров.
«Советские спецслужбы после начала Великой Отечественной войны очень быстро взяли на вооружение практику радиоигр. По историческим источникам известно, что первая радиоигра с целью дезинформации противника была проведена Особым отделом Северо‑Западного фронта в сентябре 1941 года», — добавил историк.
Но широкое распространение радиоигры с германской разведкой получили после того, как весной 1942 года спецслужбы Третьего рейха начали в массовом порядке забрасывать в советский тыл агентов‑парашютистов с радиостанциями, отметил эксперт.
Фактически основной период истории радиоигр, проведённых советскими спецслужбами, ведёт отсчёт с 25 апреля 1942 года, когда нарком внутренних дел СССР Лаврентий Берия представил председателю Государственного комитета обороны Иосифу Сталину докладную записку о задержанных весной того года немецких агентах с рациями, рассказал Макаров.
«НКВД СССР считает, что захваченные немецкие радиостанции можно использовать в интересах Главного командования Красной Армии для дезинформации противника в отношении дислокации и перегруппировок частей Красной Армии», — говорилось в записке.
Добро на это было получено, и в дальнейшем дезинформационные материалы в радиоиграх по линии НКВД‑НКГБ и созданной в 1943 году военной контрразведки СМЕРШ целенаправленно адресовались германскому военному командованию.
Владимир Макаров рассказал, в чём заключались предпосылки для успешного проведения радиоигр советскими спецслужбами. «В отличие от радиоигр, которые проводили немцы, наши проводились централизованно, с участием Генерального штаба. В нашем Генштабе работала отдельная группа. Она готовила дезинформационные материалы. Причём над этим работали лучшие советские генштабисты», — сказал историк.
Каждая радиоигра готовилась предельно тщательно, добавил он.
«Основная масса агентов‑радистов, которые забрасывались немцами на советскую землю, являлась в органы нашей контрразведки добровольно, с повинной, желая искупить вину перед родиной. Безусловно, перед тем как начать очередную радиоигру, эти люди проходили тщательную проверку. В дело сразу же вступал отдельный огромный механизм, позволяющий убедиться, насколько искренни эти агенты», — рассказал историк.
Кроме того, надо было понять, какие у радистов имеются условные сигналы, которые те должны были передать в эфир своим германским «хозяевам» в случае перевербовки советскими спецслужбами.
«Ещё осенью 1942 года в НКВД был подготовлен первый проект инструкции, рассылавшейся по территориальным и войсковым органам контрразведки. Согласно одному из пунктов инструкции, требовалось узнать, какие у агента есть сигналы о работе под контролем советских органов безопасности. Всё это было детально прописано, как «Отче наш», — добавил Макаров.
Также, по его словам, кроме сотрудников НКВД‑НКГБ и СМЕРШа, которые работали с задержанными и перевербованными радистами, каждый их выход в эфир контролировался и службой радиоконтрразведки.
«В случае успешного проведения радиоигры агенты к уголовной ответственности не только не привлекались, а нередко и награждались», — отметил историк.
Маскировка для достоверности
«Для того чтобы наша дезинформация проходила и чтобы минимизировать вероятность провала конкретной радиоигры, предпринимались маскировочные мероприятия», — добавил Макаров. Это делалось для того, чтобы возможные немецкие агенты в советском тылу могли бы прямо или косвенно подтвердить «достоверную» информацию, которую получала германская разведка от советских чекистов.
Например, направление главного удара армии в тот или иной период можно определить по тому, где концентрируются войска. «А Москва была центром всех железнодорожных путей сообщения в СССР. И, поскольку в московский район немцы забрасывали своих агентов‑разведчиков, по окружной дороге в столице пускали составы с платформами, замаскированными под технику, боеприпасы, чтобы показать, что где‑то готовится наступление советских войск. Строились и фиктивные склады с боеприпасами, оружием, снаряжением», — отметил Макаров.
«Ещё такой любопытный момент. Немцы отслеживали и передвижения высших руководителей Красной Армии, командующих фронтов, например, Георгия Жукова. Понятно, что куда в специальном поезде отправится штаб Жукова, там следует ожидать удара советских войск. И немцам сообщалось, что штаб Жукова выехал туда‑то. На самом деле, конечно, он находился в другом месте», — рассказал историк.
С помощью радиоигры удалось предотвратить массовый налёт на Москву бомбардировщиков люфтваффе, который намечался гитлеровцами на 22 июня 1942 года, в первую годовщину их нападения на СССР.
«В ходе известной радиоигры «Монастырь‑Курьеры» немцам было передано, что противовоздушная оборона Москвы резко усиливается, в район столицы дополнительно переданы несколько истребительных полков, части зенитной артиллерии, прожектора, аэростаты. И немцы отказались от планов совершить этот налёт», — сказал Макаров.
«Германскую разведку в радиоиграх дезинформировали, например, о мощности советских танковых заводов. В зависимости от обстановки приходилось или преуменьшать, или, наоборот, преувеличивать объемы выпускаемой техники», — отметил эксперт.
Радиоигры применялись и для противодействия германской разведке в глубоком тылу Красной Армии — в частности, чтобы сорвать попытки организовать националистические выступления в разных регионах СССР, а также пресечь диверсии на железных дорогах. «Например, очень важно было оградить железнодорожное сообщение с Мурманской и Архангельской областями, откуда шла техника, которая по ленд‑лизу поставлялась в СССР союзниками», — отметил Макаров.
А для пущей достоверности, чтобы укрепить германскую разведку в её мыслях о преимуществе над советскими спецслужбами, чекисты специально применяли особый приём — проводили некоторые радиоигры, демонстрируя якобы свой непрофессионализм.
«Был такой термин — «игра под знаком провала». В этих радиоиграх показывалась грубая, топорная работа советских органов госбезопасности, которую можно «раскусить». На самом же деле советские спецслужбы это делали тоже для передачи дезинформации», — рассказал Макаров.
Подлинное искусство
Тактика радиоигр на протяжении войны эволюционировала, отметил эксперт.
После того как Красная Армия в 1944 году освободила территорию Советского Союза и двинулась на запад, радиоигры всё больше применялись для поддержки наступательных операций советских войск.
«Например, в ходе Будапештской наступательной операции в Венгрии в начале 1945 года. Там наступали войска 3‑го Украинского фронта. Для разгрома группировки вермахта, которая прорывалась к Будапешту на помощь окружённым в венгерской столице силам гитлеровцев, Управление контрразведки СМЕРШ 3‑го Украинского фронта провело радиоигру, получившую условное название «Связисты», — рассказал Макаров.
«Немцы поверили дезинформации, переданной им в ходе радиоигры, и сняли с основного направления значительные силы. Это позволило нашим войскам ликвидировать прорыв гитлеровцев», — добавил историк.
В целом, по его словам, радиоигры позволяли советскому командованию проводить дезинформационные мероприятия по широкому спектру проблем, которые стояли перед Красной Армией. В результате радиоигр противник успешно вводился в заблуждение не просто о переброске отдельных батальонов и полков, а целых армий, отметил Макаров.
Германские спецслужбы не смогли обеспечить вермахт надёжной информацией о планах Красной Армии, о дислокации её частей и подразделений. В итоге удалось сохранить жизни не то что десяткам, а сотням тысяч наших солдат и офицеров, добавил эксперт.
«Немцам не удалось нарушить работу советского тыла. Наши органы госбезопасности обезвредили тысячи немецких диверсантов, а также десятки тысяч единиц оружия, взрывчатки и боеприпасов, которые не выстрелили и не взорвались в советском тылу», — сказал Макаров. Кроме того, с помощью радиоигр были пресечены попытки германской разведки совершить покушения на руководителей советского государства.
По его словам, радиоигры имели ещё одну особенность — все они готовились и проводились советскими спецслужбами по‑настоящему творчески. «Шаблоны здесь не годились. И поэтому мы с полным правом можем говорить, что радиоигры советских органов госбезопасности были примерами подлинного оперативного искусства. А с учётом влияния их результатов на успехи нашей армии речь идёт и о полководческом искусстве», — отметил Макаров.
«Можно говорить, что советские спецслужбы в ходе радиоигр наголову переиграли противника. По существу, громадная машина немецкой разведки работала вхолостую. И потому огромен вклад в Победу организаторов и участников тех радиоигр», — подчеркнул историк.
«Блаженное неведение Отто Скорцни»
С середины 1943 года, после Курской битвы, инициатива на советско‑германском фронте окончательно перешла к Красной Армии. В связи с этим германские разведывательные органы получили задачу максимально активизировать разведывательно‑диверсионную работу в прифронтовой полосе и в советском тылу.
Органы госбезопасности СССР смогли не просто своевременно вскрывать эти замыслы, но и наносить ответные удары. Примером такой работы стала радиоигра «Березино», начатая летом 1944 года, отметил Макаров.
Она задумывалась не на пустом месте, а стала логическим продолжением крупной радиоигры «Монастырь‑Курьеры», которую с 1941 года вело 4‑е Управление НКВД‑НКГБ СССР. Тогда чекисты довели до немецкой разведки информацию о якобы наличии в Москве подпольной монархической организации под названием «Престол». Главным действующим лицом той операции был опытный и надёжный агент советских спецслужб Александр Демьянов, которому германская разведка верила, как своему надёжному помощнику.
В 1944 году Демьянов, по плану оперативной игры, был командирован в только что освобождённый от фашистов Минск якобы для прохождения службы в одной из воинских частей. Вскоре от него, а также от других агентов НКГБ и по линии СМЕРШа поступила информация о нахождении в белорусских лесах разрозненных групп немцев, стремящихся прорваться через линию фронта. Материалы радиоперехвата свидетельствовали о желании германского командования оказать им всяческую помощь по выходу из русского тыла, одновременно используя в интересах проведения подрывных акций в ближайшем тылу Красной Армии.
На этом было решено сыграть. Дерзкий замысел новой операции заключался в том, чтобы легендировать перед германской разведкой якобы наличие крупной немецкой воинской части, скрывающейся в лесах Белоруссии и пытающейся установить связь с командованием вермахта.
Демьянов передал немцам, что случайно вышел на контакт с попавшей в Белоруссии в окружение воинской частью численностью почти 2 тысячи человек. Он докладывал, что эта часть испытывает большую нужду в продовольствии, обмундировании, а главное, в оружии и боеприпасах и что её продвижение затруднено из‑за большого количества раненых.
Роль командира немецкой части, находящейся в районе небольшого городка Березино чуть более чем в сотне километров от Минска, исполнял доставленный из офицерского лагеря для военнопленных бывший командир полка, подполковник Герхард Шерхорн.
На место проведения операции в Белоруссию выехала группа выдающихся советских разведчиков, сотрудников 4‑го Управления Наркомата госбезопасности СССР. В состав группы входили её руководитель Наум Эйтингон, разработчик операции Исидор Маклярский, Яков Серебрянский, Георгий Мордвинов, Вильям Фишер (позже вошедший в историю разведки под именем Рудольфа Абеля).
Кроме того, сотрудники 4‑го Управления НКГБ, выделенные в «часть Шерхорна», прошли специальную подготовку, чтобы стать похожими на военнослужащих вермахта, в том числе строевую подготовку на немецком языке. А на площадке «части Шерхорна» были сформированы три группы из числа сотрудников спецназа НКГБ — они должны были встречать прибывающих агентов‑парашютистов.
Чтобы убедиться в реальности существования «части Шерхорна», в район были засланы парашютисты из числа спецназовцев, которыми командовал «диверсант номер один» Третьего рейха Отто Скорцени. Но и этих «гостей», как и других агентов, которых немецкая разведка отправляла на помощь Шерхорну, удалось обезвредить.
«Советские чекисты несколько раз во время войны «скрещивали шпаги» со Скорцени и его людьми и всегда успешно. Сам Скорцени, судя по его воспоминаниям, так до конца жизни и остался в блаженном неведении относительно того, что «виртуальный поход» Шерхорна и его части по советским тылам был на самом деле блестяще реализованной операцией советских спецслужб», — сказал Макаров.
В итоге чекисты водили германскую разведку за нос до самого конца войны. 1 мая 1945 года немцы передали Шерхорну радиограмму, в которой сообщали о самоубийстве Гитлера. «Это стало для советских спецслужб одним из первых косвенных подтверждений того, что Гитлер действительно мёртв», — отметил Макаров.
А 5 мая 1945 года немецкая разведка направила последнюю радиограмму в адрес Шерхорна. «Превосходство сил противника одолело Германию... С тяжёлым сердцем мы вынуждены прекратить оказание вам помощи», — говорилось в том сообщении. Так гитлеровцы сами поставили точку в истории радиоигр, в которых советские спецслужбы одержали безусловный триумф.
Источник: РИА НОВОСТИ